Передышка
Она стоит от всех в сторонке,
Здесь на высоком бугорке.
Зеленых веток рубашонку
Полощет в летнем ветерке.
Идя из леса, ребятишки
Под ней присядут отдохнуть.
Ее прозвали «Передышкой».
Передохнул — и дальше в путь.
От деревни до ближайшего леса дорога шла через широкое поле. Идешь по нему в летний день — солнце печет, жара. Кажется, конца-краю нет этому полю.
Но как раз на половине пути у самой дороги росла зеленая развесистая береза.
Кто бы из леса в деревню или обратно ни шел, обязательно сядет и отдохнет в прохладной тени под старым деревом.
И так это славно бывало: кругом все поле даже блестит от солнца, а под густой березой свежо, прохладно. Над головой зеленые листья шумят, будто зовут присесть и передохнуть немножко.
Вот и прозвали эту березу местные жители «Передышкой».
Ранней весной только пригреет получше солнце, а Передышка уже зазеленела, стоит среди поля нарядная, сплошь усыпанная клейкими молодыми листочками.
А осенью Передышка становилась вся желтая. Подует ветер, и полетят с дерева золотые листья.
Целые стаи перелетных птиц садились передохнуть на березу.
И так уж, бывало, заведено, из года в год, много лет: человек ли идет из леса в деревню, птица ли откуда-то издали прилетит — для всех береза посреди поля отдыхом служит.
Но вот однажды осенью возвращались ребята домой с вязанками хвороста. Дошли до березки и, как полагается, отдохнуть уселись.
Кругом по-осеннему неприютно: поле пустое, серое, давно уже с него хлеб убрали, только сухое жнивье жесткой колючей щеткой торчит. А у самой дороги картофельные гряды темнеют. Ботва на них почернела, дожди да ветры прибили ее к самой земле.
Посидели ребята немного под деревом, а потом кто-то из них предложил: «Давайте костер разведем, погреемся и картошку в золе испечем».
Сказано — сделано. Наломали сухих палок из хвороста, стали костер разводить, а он не горит, ветром огонь задувает.
— Постойте! — кричит один мальчуган. — Тащите-ка сучья к березе. Вон у самых корней будто печурка, там уж костер не задует.
Так и устроили.
С тех пор ребята приладились между корнями березы костер разводить, картошку печь. И огонь разжигать было очень удобно: надерут коры с той же березы, она жарко горит, в один миг костер разгорится.
Всю кору внизу с дерева поободрали. А между корнями огонь выжег большую черную дырку — настоящую печь.
* * *
Наступила зима. Ребята перестали ходить в лес.
Все кругом — и поля и леса — засыпал снег. Посреди белого поля виднелась одна только береза. Ее ветви обледенели, покрылись инеем. И, когда утром вставало солнце, береза казалась нежно-розовой, будто нарисованной тонкой кистью на синем фоне морозного неба. Только внизу, у самых корней, по-прежнему чернела обугленная дыра. Но и она теперь не очень была заметна — снаружи ее слегка припорошил снег.
Но вот и зима прошла. Потекли ручьи, запестрели в поле проталины, все кругом зацвело, зазеленело.
И только одна Передышка в эту весну не покрылась густой зеленой листвой. Она стояла голая, потемневшая. Ветер поломал у нее сухие ветви и оставил лишь крючковатые толстые сучья.
— Засохла наша березка, не будет теперь Передышки, — говорили в деревне.
А потом однажды приехали на дрогах люди с топором и пилою, свалили сухое дерево и увезли на дрова.
Остался от Передышки один только пень, а внизу под ним — черная обугленная дыра.
* * *
Шел как-то раз лесник из деревни к себе в сторожку, и ребята с ним тоже шли в лес по ягоды. Дошли до середины поля. Жарко, а укрыться от солнца негде, один пень у дороги торчит.
Поглядел на него лесник, рукой махнул.
— У кого ж это, — говорит, — хватило совести Передышку сгубить? Выжгли дыру у самых корней да еще всю кору со ствола ободрали…
Стыдно стало ребятам. Вот ведь они что по незнанию наделали. Переглянулись между собой и рассказали обо всем леснику.
Тот покачал головой.
— Ну, — говорит, — что было, того не воротишь, а теперь надо вам вашу вину исправлять.
Ребята обрадовались. Только как же ее исправить?
— А вот как, — сказал старик, — осенью приходите ко мне в сторожку. Выкопаем мы молодых кустов да березок, всю дорогу ими обсадим.
Так и решили. Было это лет десять назад.
А теперь от деревни до леса вся дорога деревьями и кустами обсажена. А посредине пути торчит старый широкий пень.
В этом месте по-прежнему все садятся передохнуть. Сидят кто на пне, а кто просто так, на земле, под тенью густых молодых березок. И это место зовется по-прежнему «Передышка».