Грим приемыш епископа

В давние времена выдался на Севере голодный год. Голодающие ходили толпами и просили милостыню, так что от них никому житья не было. Тогда знатные люди собрались на тинг и постановили, что каждый хозяин должен накормить нищего и предоставить ему ночлег на одну ночь, а утром нищий должен уйти, ничего не получив на дорогу. Много нищих побывало той зимой в епископской усадьбе в Хоуларе, где соблюдались те же правила, что и повсюду.

Однажды вечером пришел к епископу мальчик по имени Грим, его накормили и оставили ночевать. Но утром Грим пошел к епископу и сказал, что ему очень хочется остаться в усадьбе еще на одну ночь. Дело кончилось тем, что епископ позволил Гриму остаться. На другой день Грим снова пошел к епископу и попросил оставить его на третью ночь. Епископ напомнил ему о решении, которое приняли на тинге знатные люди.

— Но ведь ты уже нарушил это решение, — ответил ему Грим.

У епископа не хватило духу прогнать мальчика силой, и Грим так и остался жить в Хоуларе. Он выучился на кузнеца и стал работать в епископской кузнице. Так прошло несколько лет, Грим вырос сильным и храбрым. Люди считали, что он неотесан, упрям и зол, и старались не иметь с ним дела.

Однажды на рождество хоуларский епископ получил письмо с Юга от скаульхольтского епископа. В том письме были важные вести, и он любой ценой должен был переслать свой ответ в Скаульхольт до Нового года. Но никто из его людей не брался доставить ответное письмо, ведь чтобы поспеть в Скаульхольт до Нового года, надо было идти кратчайшим путем — через горы, а зимой это небезопасно. Наконец епископ обратился со своей просьбой к Гриму, выразив надежду, что получит помощь у того, кому сам когда-то помог.

— Напрасно ты попрекаешь меня куском хлеба, — ответил Грим. — Я давно отработал все, что съел. Однако, если тебе это нужно, пусть письмо будет готово завтра к вечеру, а кожаные башмаки и еду на дорогу вели принести мне сегодня.

Епископ сделал, как он просил. Грим выковал железные пластины с шипами и прикрепил их к подошве башмаков. Еще он взял с собой лыжи и коньки. Получив письмо, он в ту же ночь покинул епископскую усадьбу.

Грим шел самым коротким путем, по льду он бежал на коньках, по сугробам — на лыжах и потому продвигался очень быстро. Так он добрался до большого озера и побежал по нему на коньках. У другого берега какой-то человек ловил в проруби рыбу. Незнакомец заметил Грима и побежал ему навстречу. Грим остановился там, где лед был более скользкий, и, поджидая незнакомца, снял коньки. Вместо приветствия незнакомец налетел на Грима с кулаками. Он дрался с ожесточением, но ему было труднее держаться на скользком льду, чем Гриму, — ведь башмаки у Грима были подкованы железными шипами. В конце концов Грим опрокинул противника на лед, выхватил из-за пазухи большой нож и прикончил его. Потом он продолжал путь и, нигде не задерживаясь, добрался до Скаульхольта. Было это за день до Нового года.

Грим велел передать епископу, что хочет его видеть, но ему ответили, что епископ обедает и просит подождать. Тогда Грим послал сказать епископу, что ждать он не хочет.

— Я не больше обязан подчиняться епископу, чем он мне, — заявил Грим.

Епископ не привык к таким дерзким словам, он поднялся из-за стола, обтер бороду и вышел к Гриму. Тот отдал ему письмо и сказал, что хочет завтра получить ответ. Вечером того же дня епископ позвал Грима к себе.

— По числу, что стоит на письме, я вижу, что ты легок на ногу, — сказал он. — Но мне кажется, тебе все же следует отдохнуть у нас в Новый год.

Грим отказался, и епископ не стал его уговаривать. Утром он вручил Гриму свое письмо и спросил, каким путем тот намерен вернуться в Хоулар.

— Прежним, — ответил Грим.

— Тебя убьют, — сказал епископ.

— Это мне не страшно, я убегу, — ответил Грим.

— Возьми с собой мою собаку, — предложил епископ.

— За собаку спасибо, — сказал Грим. Епископ приказал большой темно-рыжей собаке следовать за Гримом. Собака посмотрела на епископа, но не тронулась с места. Тот более строго повторил свое приказание. Собака вздохнула и легла к ногам Грима.

Грим поблагодарил епископа за подарок и пустился в обратный путь. На озере он увидел, что к нему бегут трое. Первый бежал очень быстро и намного опередил остальных, последним бежал старик. Грим понял, что ему не уйти, выбрал на льду самое скользкое место и остановился.

— Ты убил моего брата, я отомщу тебе за него! — крикнул первый, подбежав к Гриму.

— Это будет справедливо, — ответил Грим.

Они начали драться, и скоро Грим почувствовал, что ему не одолеть этого человека. Вдруг собака прыгнула на противника Грима и так вцепилась ему в горло, что он тотчас испустил дух. Тут подбежал второй брат, и его схватка с Гримом закончилась тем же. Последним подошел старик, отец убитых. Он предложил Гриму мировую и сказал, что отдаст за него свою дочь.

— Отцу больше пристало мстить за сыновей, чем заключать мировую с их убийцей, — ответил Грим. — Сдается мне, что тебе нельзя доверять.

Старик пришел в ярость от этих слов и бросился на Грима. Сладить с ним было не просто: одной рукой он наносил Гриму удары, а другой — отбивался от собаки. Грим успевал только увертываться. Но вот старик начал сдавать, и в конце концов Грим с помощью собаки убил и его.

После этого он благополучно вернулся в Хоулар. Всю зиму он был так мрачен и угрюм, что люди избегали его, и мало кто знал, чем он занимается у себя в кузнице. А он тем временем выковал себе большой и острый тесак. Весной люди видели, что епископ долго беседовал с Гримом наедине. Вскоре после их разговора Грим покинул Хоулар, ведя за повод лошадь, на которую был навьючен сундучок. Никто, кроме епископа, не знал, куда он отправился, и больше его в Хоуларе не видели. Только в глубокой старости хоуларский епископ открыл своим друзьям, что Грим ушел к утилегуманнам. После того, что произошло, говорил епископ, самое разумное было разрешить ему уехать.

Однажды осенью, — это случилось через несколько лет, как Грим ушел из Хоулара, — скаульхольтский епископ лежал ночью в полудреме, и вдруг ему почудилось, будто кто-то подошел к окну и сказал:

— Зайди днем в овчарню, там ты найдешь подарок — это тебе в благодарность за твою собаку.

Епископ так и не понял, наяву ли он слышал эти слова или ему пригрезилось, однако после полудня он не удержался и отправился в овчарню. Там он нашел сто двадцать овец, и на всех было его клеймо. Видно, клеймили овец совсем недавно — у них еще даже уши кровоточили. Епископ велел овец заколоть, и говорят, что с каждой получили по пуду сала, а грудинка была толщиной с ладонь.