Хитроумный пес Куртийон-Куртийет Сюивон-Сюивет

В далекие-далекие времена жил да был дровосек, которого звали Пьер. И был этот дровосек так беден, что даже голодной мыши в его жалкой лачуге нечем было поживиться. Частенько он ломал голову над тем, как прокормить свою семью — жену, двух сыновей-погодков и маленькую красавицу дочку Мари. Думал-думал, да так ничего придумать и не мог.

Одно только богатство было у бедного дровосека — собака, которую звали Куртийон-Куртийет Сюивон-Сюивет. Странное это имя дала ей живущая в здешних лесах колдунья. А еще наказала дровосеку беречь эту собаку пуще всего на свете.
Хотите верьте, хотите нет, но с тех самых пор собака эта стала разговаривать, да так хорошо говорила, как мы с вами.
И вот наступил, на несчастье, год, когда зима пришла слишком рано, и была она такой холодной и голодной, что дровосеку и его семье пришлось совсем худо. С приходом декабря сугробы намело по самые окна жалкой лачуги. Из еды у семьи даже хлебных крошек не осталось, лишь в кладовке в мешке несколько сухих горошин катаются. Понял тогда дровосек, что эта зима и станет для них последней. Горько заплакал он и пошел к жене:
— Ах, милая моя женушка, что же нам делать? Нет у нас денег даже на то, чтобы маленький мешочек муки купить. В лесу все дороги замело, деревья морозом сковало — ни хвороста набрать, ни дров нарубить. Боюсь, что долго мы так не протянем. А коли так, давай отведем детей подальше из дому. Бог милостив, авось их кто-нибудь подберет.
Услышав такие слова, зарыдала жена дровосека еще горше мужа. Но делать нечего, пришлось соглашаться. Решили они на следующий день увести детей из дома и пошли спать.
Однако стоило только дровосеку и его жене уснуть, как их верная собака Куртийон-Куртийет Сюивон-Сюивет разбудила детей и пересказала им все, что слышала.
Бедные дети были ни живы ни мертвы от ужаса и залились горькими слезами.
— Не плачьте, милые мои, а то не ровен час разбудите своих родителей. Лучше послушайте, что я вам скажу. Пусть кто-нибудь из вас потихонечку встанет, проберется в кладовку, возьмет там оставшийся сухой горох и спрячет его в карман. А там поглядим, что из всего этого выйдет.
Утром дровосек с женой разбудили детей и велели им собираться в дорогу.
— Пойдемте в лес, — сказал им дровосек, едва сдерживая слезы. — Нам нужно набрать побольше хвороста, чтобы не замерзнуть.
Делать нечего, дети оделись и пошли вслед за отцом, хотя и страшно им было так, как никогда раньше не было. Слава богу, за ними увязался Куртийон-Куртийет Сюивон-Сюивет. Как только они отошли от дома, мудрый пес бросился к брату, который нес в своем кармане сухие горошины, и прошептал:
— Бросай горошины на снег, по ним мы домой вернемся.
Долго шли они по лесу, пока дровосек завел своих детей в самую чащу и там их бросил. Когда дети поняли, что остались одни, то зарыдали от страха.
— Не плачьте, — сказал им Куртийон-Куртийет Сюивон-Сюивет, — слезами горю не поможешь. А лучше лезьте-ка в это дупло. Там тепло и сухо, а значит, можно провести ночь. Я же останусь здесь и стану охранять вас.
Дети послушались пса и полезли в дупло огромного дуба. Куртийон-Куртийет Сюивон-Сюивет же не смыкал глаз всю ночь и охранял детей так хорошо, что ни один волк не осмелился приблизиться к дереву.
Наутро мудрый пес разбудил детей, и они отправились в обратный путь. А надо сказать, что в тот же день один из здешних крестьян отдал несчастному дровосеку деньги за работу, которые не мог с самого лета отдать, так как сам был очень беден. Обрадовался было дровосек, но потом сердце его сковал ужас, лишь только он подумал о своих бедных детях. Рассказал он обо всем жене, и горько пожалели они о содеянном.
— Ах, если бы только наши милые детки были с нами, какой бы я им сейчас вкусный суп сварила! — причитала жена дровосека.
И только она это сказала, как распахнулась дверь их лачуги и на пороге появились дети. Радости дровосека и его жены не было предела.
Однако время шло, деньги быстро закончились, а новым неоткуда было взяться. И снова затосковал дровосек, снова начал подумывать о том, что, видно, не суждено им пережить эту зиму. И вот, когда из еды у них остались лишь сухие крошки, дровосек снова подошел к жене с такими словами:
— Боюсь, моя милая женушка, нам все же с судьбой не сладить. Не могу смотреть на то, как мучаются наши дети. Уж пусть их лучше волки съедят, чем они медленно и страшно будут умирать от холода и голода.
Заплакала жена дровосека, но делать нечего — согласилась с мужем.
Но умный пес снова подслушал разговор; когда же настала ночь, разбудил он детей и обо всем им подробно рассказал.
— Не осталось у нас даже сухого гороха, — сказал в конце Куртийон-Куртийет Сюивон-Сюивет, — а потому соберите крошки. Бог даст, они нам помогут.
Наутро дровосек опять велел детям одеться и повел их в лес, где и оставил. Дети переночевали в том же самом дупле, а верный Куртийон-Куртийет Сюивон-Сюивет охранял их так хорошо, что ни один волк, медведь или лиса не осмелились приблизиться к дереву. Однако той ночью сильно потеплело, пошел дождь, и наутро дети и мудрый пес увидали, что дождевая вода размочила все крошки. Как же теперь найти дорогу домой?
От страха бедные дети даже не могли сдержать слез, но мудрый пес не унывал:
— Как бы ни было вам печально, милые мои, но слезами горю не поможешь. Давайте-ка пойдем вперед. Глядишь, рано или поздно из леса выход найдем.
Сказано — сделано. Шли-шли, шли-шли, уже и солнце садиться начало, а лес становился все гуще и непроходимее.
— А ну-ка, — сказал мудрый пес, — пусть кто-нибудь из вас, мои милые, залезет на дерево да посмотрит по сторонам — может, дом наш где-то поблизости.
Так и сделали. И как только один из сыновей дровосека забрался на вершину дерева, так сразу же он увидел могучий мрачный замок, к которому со всех сторон подступал лес.
Не очень-то им хотелось идти в этот замок, но делать нечего — надвигалась ночь, и с каждой минутой становилось все холоднее и холоднее. Вскоре путники вышли прямиком к огромным воротам, в которые не преминули постучать.
Спустя некоторое время ворота им открыла безобразная старуха — страшнее ее, должно быть, не сыскать было и на всем белом свете.
— Кто вы такие и зачем пришли в мой дом? — спросила она.
— Мы заблудились в лесу и теперь ищем место, где бы мы могли укрыться до утра. Просим вас, добрая женщина, не гоните нас прочь. Позвольте нам переночевать хоть в хлеву на соломе, — ответили дети.
— Что ж, заходите, — согласилась старуха, — только перед тем, как вы переступите этот порог, я должна вас предупредить: здесь живет не кто иной, как сам черт. А я — его жена. По нраву ли вам будет такое соседство?
— Ах, добрая женщина, — не отступали дети дровосека, — мы так замерзли и устали, что нам теперь по нраву придется любое соседство. К тому же таким, как мы, беднякам не пристало привередничать.
— Ну, будь по-вашему, — согласилась старуха и провела их в замок.
Верный Куртийон-Куртийет Сюивон-Сюивет увязался следом.
Старуха накормила их ужином, да таким вкусным, какого они отродясь не ели. А потом отвела в уютную комнату и уложила спать, велев им перед этим надеть соломенные ожерелья.
Дети с любопытством принялись осматриваться и увидели, что в этой же комнате спят уже три девочки, шеи которых украшают прекрасные золотые ожерелья. Дети принялись было шепотом обсуждать события прошедшего дня, но вскоре усталость взяла свое, и они крепко заснули.
А меж тем домой вернулся черт.
— Чую я, пахнет здесь человеческим духом, — сказал он жене, как только переступил порог.
— Твоя правда, — согласилась его жена. — К нам на ночлег попросились трое детей, и я их впустила.
— Ну что ж, — обрадовался черт. — Это ты славно придумала. Будет мне на завтрак прекрасное жаркое.
С этими словами черт кинулся в комнату, где спали дети, но верный Куртийон-Куртийет Сюивон-Сюивет, услышав, о чем черт говорит с женой, опередил его и разбудил детей.
— Ну-ка быстро поменяйте свои соломенные ожерелья на золотые, что надеты на чертовых дочках, — велел мудрый пес.
Дети сделали все, как он велел. И только они легли обратно в кровать, как в комнату ворвался черт. Он кинулся было к детям дровосека, но увидел у них на шеях золотые ожерелья, блестевшие в пламени камина, и сослепу решил, что это его собственные дочери лежат. Тогда он схватил своих детей в охапку, посадил в огромный мешок и бросил в подвал.
После этого довольный черт отправился спать, думая о том, какое прекрасное жаркое ждет его поутру. Когда же они с женой захрапели на весь дом, Куртийон-Куртийет Сюивон-Сюивет бросился к детям и велел им быстро собираться. А как только они выбрались из замка, мудрый пес посадил их на спину и помчался что было сил.

А черт тем временем поднялся ни свет ни заря — уж очень ему хотелось полакомиться вкусным да нежным мяском.
— А ну-ка, жена, готовь жаркое да зови дочерей, завтракать будем! — крикнул он на весь замок.
Кинулась жена черта к дочерям, а их и нет в постели. Стали искать по всему замку и вскоре поняли, что произошло на самом деле. Спустились в подвал, а в мешке сидят их родные дочки, а ночных гостей и след простыл.
— Ну, погодите! — взревел черт. — Я вас сейчас поймаю, и уж тогда вы у меня попляшете! А ведь это ты во всем виновата, женушка, ты пустила их в дом! — обратился черт к жене и со злости так дунул на нее, что улетела она за леса, горы и моря, и больше ее никто не видел.
Черт же выскочил из замка, запрыгнул на черного как ночь, огромного, уродливого коня и поскакал что есть мочи. Прыгнет конь — перепрыгнет реку, встанет на дыбы — вековые дубы повалит.
Увидел Куртийон-Куртийет Сюивон-Сюивет, что черт их настигает, и говорит детям:
— Слезайте-ка с моей спины.
Дети, хоть и испугались не на шутку, сделали так, как велел мудрый пес. Тот же недолго думая превратился в широкую реку, а детей обратил в прачек. И в ту же самую минуту прискакал черт на своем ужасном коне.
— Не видели ли вы здесь троих детей с собакой? — грозно спросил он.
— Ничего такого мы не видели, господин, — отвечали напуганные дети.
Разозлился черт и поскакал дальше. А Куртийон-Куртийет Сюивон-Сюивет обратился обратно в пса, вернул детям их облик и побежал прочь по другой дороге.
Черт же уже успел доскакать до опушки леса и, решив, что дети побежали в другую сторону, повернул обратно. Издали заметил его мудрый пес и сказал:
— А ну-ка, милые мои, слезайте с меня, да поживее. Я снова стану рекой, тебя, Мари, обращу в пастушку, а вас, молодые хозяева, — в коровок.
Сказано — сделано. Только на этот раз Куртийон-Куртийет Сюивон-Сюивет превратился в такую широкую и мощную реку, какой, должно быть, никогда на этом свете и не существовало. В ту же самую секунду остановился на берегу черт.
— Эй, пастушка, — обратился он к дочери дровосека, — не видела ли ты здесь троих негодных детей и с ними отвратительную псину?
— Нет, господин, ничего такого я не видела, — ответила испуганная девочка.
Разозлился черт так, что света белого не взвидел. Хотел было перепрыгнуть реку, чтобы скакать дальше, но река была такой широкой и такой бурной, что конь его заартачился.
А на ту пору здешние крестьяне задумали белить холсты, которые теперь и сохли на полянке. Недолго думая спешился черт, схватил один такой холст, кинул его на воду и хотел по нему на другой берег перебраться. Да только он на него ступил, как холст ушел под воду, и черт вместе с ним.
В то же самое мгновение Куртийон-Куртийет Сюивон-Сюивет принял свой прежний облик и обратился к детям:
— Запрыгивайте-ка мне на спину! Пора нам уже домой возвращаться.
Вскоре они уже стояли у дверей лачуги, где жили бедный дровосек и его жена. Когда дровосек с женой увидели, что дети их снова вернулись, живые и невредимые, радости их не было предела.
— А теперь запрыгивайте все ко мне на спину, — сказал Куртийон-Куртийет Сюивон-Сюивет, — думается мне, что чертов замок отныне свободен.
Отправились они туда все вместе и стали жить в замке в богатстве и радости.