Тосинонак

На древних землях дакотов есть озеро — вечно бурливое и беспокойное. Из него вытекает маленькая речка; спокойно катит она свои воды среди живописных холмов, чтобы вдали слиться с огромной рекой Мисониту.
Вот какую легенду рассказывают старые индейцы об этом озере и об этих реках.

Саминак — владыка некогда красивого и спокойного озера — наслаждался солнечными лучами, ласково поглядывая вокруг. Его переполняла радость, потому что у него родилась дочь, прекрасная Тосинонак.
Она выплывала узенькой ленточкой из глубин отца-озера и маленькой речкой петляла среди цветов, лесных трав, текла между холмами, а ветер легко шевелил ее голубое платьице. Ее сопровождали стайки серебряных рыб и веселые крики птиц.
Днем солнце полоскало свои лучи в ее прозрачных водах, а ночью в нее гляделись звезды и прибрежные деревья.
На ее берег приходили звери, чтобы утолить жажду. Погружали бархатные морды в холодные воды, а она нежно ласкала, щекотала их и возвращала чутье пересохшим ноздрям.
Жители леса любили ее за доброту, за вкус ее воды и за то, что она давала силу и бодрость утомленным мышцам, удаляла из горла сухость и горечь.
Она радовалась вместе со зверями и весело щебечущими птицами, которые беззаботно порхали над прибрежными тростниками. Она кормила их, прятала от врагов, оживляла цветы и травы. Нежным журчанием убаюкивала деревья, цветы и лесных зверей. Вечно поющая, вечно в движении, она возвещала миру, что живет, что радостно встречает наступающий день и провожает уходящую ночь.
Днем в ней отражались солнце и небо с облаками, а ночью казалось, что сама тьма, усыпанная звездами, выступает из ее вод.
Такой была Тосинонак. Доброй и радостной, ласковой и шаловливой.
Однажды после сильной бури и страшного ливня, когда воды поднялись, Тосинонак вдруг почувствовала себя необычайно сильной и встретила на своем пути неизвестные ей до сих пор холмы.
С любопытством она огляделась вокруг и с удивлением заметила великолепную широкую реку Мисониту. И когда она смотрела на могучие воды, на стремительное течение и водовороты, в ее груди зародилась любовь. И волны ее прошептали с восторгом:
— Какие у тебя прекрасные и могучие волны, как быстро ты плывешь! О, я люблю тебя, Мисониту, за твою силу и могущество!
Докатились до Мисониту эти слова. Он посмотрел в сторону Тосинонак и восхитился ее голубыми водами. Грудь его всколыхнулась от вздоха, и он послал к берегу волну, чтобы приблизиться к голубым водам дочери озера Саминак.
Но напрасны были усилия могучего Мисониту: слишком велико было расстояние, разделяющее их.
Среди шума и плеска волн слышала Тосинонак, как звал ее могучий Мисониту.
Ей тоже очень хотелось приблизиться к любимому, но она не смогла доплыть до него и, измученная, вынуждена была вернуться в спокойные отцовские воды, затененные громадами скал.
Днем и ночью мечтала она теперь о великолепном Мисониту, о его неутомимом беге. Откуда он вытекает и куда плывет? Через какие края несет он свои воды? Сколько прекрасного и интересного видит он, наверное, на своем долгом, вечном пути! Позавидовала она его странствиям и никак не могла дождаться, когда сама станет могучей рекой, чтобы слить свои воды с водами любимого и поплыть вместе с ним в неведомый мир.
Она загрустила, затосковала, и голос ее уже не звенел среди деревьев так радостно, как прежде.
Грусть дочери встревожила отца. Пригнал он в ее воды разноцветных рыбок, но и они не радовали ее…
Радостными для нее были только те дни, когда она после дождя могла пробежать дальше и взглянуть на любимого.
Тогда она весело шумела, радовалась жизни, и ее радость передавалась всему вокруг. Птицы пели громче, цветы цвели ярче, а прибрежный тростник тихо повторял песенки Тосинонак.
А Мисониту, увидев ее, пел:
Возлюбленная, когда же ты придешь,
Чтоб свои воды слить с моими,
Чтоб вместе плыть и проплывать
По прериям, лесам, долинам.
Приди, приди, любимая моя,
Я жду, я жду тебя…
Но Тосинонак не могла выполнить его просьбу и грустная возвращалась к отцу.
Во время одного из таких возвращений ее увидел бегущий меж деревьев ветер. Он остановился, погладил ее и сказал:
— Не грусти, красавица, послушай мой совет, он поможет соединиться с любимым: попроси Духа Дождей, пусть он пошлет на землю воду, которую ты соберешь в себя. Хоть и малы капли дождя, но они дадут тебе силу соединиться с водами Мисониту. А я соберу своих братьев и со всех сторон неба сгоню огромные черные тучи. Если ты горячо любишь, то Вейя Мунито выслушает тебя, раскроет тучи и потоки дождя хлынут на землю.
Сказав это, ветер стряхнул на голубое платье Тосинонак несколько листьев и полетел к горным хребтам.
Воспрянув духом, Тосинонак вернулась к отцу и там, в тени скал, в тишине зашептала молитвы Духу Дождей:
— О Великий Вейя Мунито, властелин воздушной влаги! Ты, дающий жизнь и травам прерии и могучим деревьям чащи! Ты, смывающий пыль с цветов и освежающий их краски! Ты, наполняющий водой озера и ручьи! Выслушай меня. О Великий Дух Дождей, сердце мое рвется к любимому. Ты позволил ему собрать воду со снежных горных вершин и указал путь его потоку. Позволь мне соединиться с ним. Каждый день лучи солнца приносили в дар тебе частицы моего тела, и я благодарна им за это. А теперь я прошу тебя, Вейя Мунито, дай мне струи своего дождя — они помогут мне соединиться с любимым. Ах, помоги мне, о Великий Дух Дождей!
Она молилась каждый день и просила властелина Небесных Вод, и однажды примчались к ней четыре ветра. Они засвистели в ветвях деревьев и сказали, что сгоняют для нее со всех сторон неба черные тучи. Они клубились, как дым костра, притушенного пологом вигвама.
Темно и мрачно стало вокруг. Испуганные птицы спрятались в дуплах и прибрежных камышах. Встревоженные звери зарылись в норы. Ветер свирепствовал. Со всех сторон надвигались тучи. Казалось, что все змеи мира жутким клубком перекатываются по небу.
И вдруг под вечер наступила тишина, такая зловещая тишина, что было слышно, как пролетает стрекоза.
Тосинонак замерла от страха. Она поняла, что за этой тишиной последует что-то ужасное.
Внезапно темноту разорвала молния, деревья замерли в ее жутком блеске, река как будто скорчилась, трепеща от страха, а молнии летели одна за другой. Гром потряс землю и скалы: это заговорил Вейя Мунито. Это его плечи сверкали в темноте, когда он открывал дождевые заслоны в черных тучах. Это его голос повелел потокам воды обрушиться на землю.

Платье Тосинонак сморщилось от дождя. В первые мгновения ей казалось, что это черный медведь бьет по ней лапой, чтобы выбросить на берег серебряного лосося. Но когда она почувствовала прилив сил, какую-то необыкновенную мощь, ей показалось, что теперь, полноводная и могучая, она могла бы преодолеть высокие холмы и соединиться с любимым. Она ждала только последних капель дождя и звала на помощь ветер.
Вскоре дождь прошел, тучи поплыли на запад, вернулся ветер и начал танцевать свой военный танец — засвистел, загудел, поломал ветки на деревьях — и обратился к Тосинонак:
— Ты теперь большая и сильная. Отправляйся в путь! Я помогу тебе. Торопись, чтобы отец не заметил, что ты хочешь убежать от него.
— Я знаю, — вздохнула она, — что, когда отец узнает о моем желании, он оставит меня навсегда среди скал.
Ветер взвился в поднебесье и с высоты ураганом обрушился на Тосинонак.
Воды собрались и мощным валом полетели вперед, как стрелы, выпущенные из лука, а ветер подгонял их резким свистом.
Отец Тосинонак после того, как прошла буря, отдыхал под тенью скал. Он видел убегающие волны. А когда он заметил над рекой согнувшийся от напряжения ветер и тучи улетающих птиц, он понял все.
— Да, — вздохнул он тяжело, — дочь моя влюбилась и убежала от меня, даже не попрощавшись со мной. Неблагодарная! — прошептал он со злостью. — Пусть меня завалят скалы и высохнет до капли вся моя вода, если я позволю ей убежать!
Он бешено забурлил, волны с яростью бились о гранитные скалы и разлетались в пыль. Саминак был вне себя от злости. Он выбрасывал из глубин могучие фонтаны, которые поднимались выше деревьев на скалах. От подводных извержений дрожали горы.
Огромные каменные глыбы, оторванные от скал, и большие деревья валились в озеро. Обломки скал падали в реку, образуя завалы, громадные пни загораживали дорогу. Но Тосинонак перескакивала через них или мощным ударом волны разбивала их вдребезги и плыла, плыла вперед, пока через несколько дней, измученная, помутневшая и истерзанная борьбой и стремительным бегом, она не выплеснулась в объятия своего любимого. Мисониту нежно прижал ее к себе. Так соединились они навеки.
С тех пор в ночной тишине слышно, как они шепчутся между собой или поют радостную песню любви.
Порой их приятель, Ветер, затанцует над их спокойными водами, а потом улетит и долго, долго хохочет над вечно бурливым озером Саминак.