Соловьиная дудочка

Конец мая — лучшая пора весны. В лугах уже поднялась, загустела трава, и вся земля как будто оделась в зеленое платье с золотистым горошком из цветков одуванчика.

Разве усидишь в такую пору дома в воскресный день? Вот я и не усидел. Уже под вечер взял удочку… и через час очутился далеко за Москвой, среди цветущих лугов, среди таинственного шороха молодой листвы.

Пройдя немного, я выбрался к небольшой речке с забавным названием — Незнайка, уселся на бережок и закинул удочку. Просидел с полчаса. Не клюет. Зато кругом так хорошо! Солнце спускается к горизонту все ниже и ниже, уже за верхушками деревьев спряталось. Над березами закружились майские жуки. У берега квакнула лягушка. И вот где-то невдалеке, в черемуховых кустах, раздался протяжный певучий посвист, следом за ним — громкая трель и снова посвист: запел соловей.

Я слушал его, глядел на заходившее солнце и думал о том, как много обаяния в нашей родной природе. Эти луга, и холмы, и зеленые острова березок среди полей — как хорошо все это! Недаром же неповторимый художник Левитан всю силу души, весь свой талант отдал этому краю. И недаром все мы беззаветно любим свою родную землю.

Я так задумался, что даже вздрогнул, услыхав за спиною легкий шорох. Обернулся, гляжу: возле меня мальчик стоит, да такой забавный — в светлой рубашке и в большой коричневой шляпе, наверное отцовской. Ну настоящий белый грибок! Стоит, в мое пустое ведерко заглядывает.

— Ничего не поймали?

— Как видишь.

«Грибок» сочувственно кивнул головой:

— Плохи дела.

— Совсем не плохи, — улыбнулся я.

Мальчуган недоверчиво поднял на меня глаза, а я продолжал:

— Разве дело в том, чтобы побольше рыбы поймать? Совсем не в этом. Я вот сижу на берегу, смотрю, как солнце садится, как зеленеют березы. А вот осинки еще не распустились, потому что каждое дерево, каждый кустик в свой срок весной оживает. Знаешь, как интересно понаблюдать за всем этим! Иной раз так засмотришься, что и про рыбу забудешь.

Мальчуган внимательно слушал, видимо сочувствуя моим словам. Когда я кончил, он помолчал немного и вдруг спросил:

— А как папоротник цветет, вы тоже видели?

— Не видал. Да этого и не бывает: у папоротника цветов нет.

Мальчик недоверчиво взглянул на меня:

— А вот бабка Дарья говорит — он ночью цветет.

Я хотел ответить, что все это сказки, но тут вдруг вспомнил, как и сам когда-то, вот таким же мальчишкой, вместе с другими ребятами бегал в ночь под Ивана Купала в лес искать сказочные цветы папоротника. Потом, когда стал постарше, узнал, что папоротник вообще не цветет. Но от этого ничуть не померкла в памяти прелесть таинственных поисков среди темной пахучей листвы, при тусклом свете летних мерцающих звезд.

Я взглянул на мальчика. Но он, видимо, уже забыл о сказочном ночном цветке и к чему-то прислушивался.

Совсем близко от нас защелкал, запел соловей.

— Слышите?

Я кивнул головой.

— А знаете, почему он так звонко поет? Дудочка у него такая есть.

Я не сразу понял.

— Какая дудочка?

— Махонькая. Из перышка сделана. Он клювом перышко у себя из крыла выдернет, обчистит его, потом в клюв возьмет и заиграет. Потому так звонко и получается.

— Это тоже бабка Дарья рассказывала?

Мальчик утвердительно кивнул головой.

И я как-то сразу представил себе эту старушку. Выйдет она на крылечко под вечер, соберет детвору и начнет рассказывать о таинственном полуночном цветке или о звонкой соловьиной дудочке.

Слушают ребятишки сказки про чудеса родной природы, учатся крепче чувствовать и любить ее.

— А давай подкрадемся к соловью, поглядим, как он играет на дудочке, — предложил я.

И вот мы осторожно пробираемся среди кустов к невидимому певцу. Но уже темнеет. В густых ветвях и не разглядеть невзрачной маленькой птички. Мы останавливаемся затаив дыхание.

Из кустов вырывается мощный поток звуков. Он разносится далеко-далеко по уснувшим речным просторам. Не верится, что такой сильный голос может быть у крохотного крылатого певца. Уж и впрямь не играет ли он на волшебной дудочке?

Кругом темно. Весенняя ночь ревниво хранит свои тайны.

Неожиданно кто-то из нас наступил ногой на сучок.

Легкий хруст — и певец умолк.

— Темно, не разглядишь… — вздохнул мальчуган и вдруг встрепенулся: — Ой, поздно уже! Мамка браниться будет.

Не успел я опомниться, как мой спутник исчез в кустах.

Я остался один среди черемуховых кустов, среди прозрачных сумерек наступавшей весенней ночи. Не торопясь, вернулся к реке, смотал удочку и побрел на станцию.

Тропинка, по которой я шел, то выводила меня на бугор, то вновь скрывалась в кустах, и я погружался в белую черемуховую пену, в гремящие волны соловьиных трелей.

Казалось, из каждого куста, усыпанного крупными пахучими гроздьями, несется песня без слов, песня самой весны. Ее исполняли десятки, сотни невидимых музыкантов на своих сказочных дудочках.

Я старался идти медленно, чтобы подольше остаться наедине с этой ночью, полной цветов и песен. А в душе возникали светлые, радостные мысли и тут же легко и просто складывались в слова. Как будто сама весенняя ночь говорила мне:

Ты счастья ждешь давно,

Глядишь пытливым взглядом.

Но кто его дарит,

Не знаешь, добрый друг.

А счастье — вот оно,

Оно с тобою рядом.

Ты только посмотри

Внимательней вокруг.

Вон у реки в кустах

Теряется тропинка.

Иди по ней к реке,

Иди куда-нибудь.

И первая звезда,

Как голубая льдинка,

Сверкнувши вдалеке,

Тебе укажет путь.