Семь старцев
Жил в одном селении паренек-сирота. С малых лет ходил он по дворам, собирал милостыню, этим и кормился А когда подрос, люди перестали пускать его к себе.
— Такое житье никуда не годится. Что же мне делать? — закручинился паренек. — Пойду-ка я в другое селение.
Сказано — сделано. В один из летних дней отправился парень прямиком на юго-восток. Идет себе да идет, шагает да шагает. Первую ночь переночевал в дороге, потом — другую.
Много дней минуло. А он все идет да идет. Вот уже и съестные припасы кончаться стали.
Подошел он тем временем к двум осинам, что росли обочь дороги. А тут и стемнело. «Время позднее, — думает парень. — Придется мне заночевать под этими деревьями».
Примостился он меж двумя осинами и заснул.
А надо сказать, что паренек-сирота с малолетства знал семьдесят языков всевозможных лисиц и куниц, сорок и ворон.
Как раз на одной из этих осин ворона вывела птенцов. Только смерклось, прилетела ворона кормить своих пискунят. Кормит она их испеченными на сливках лепешками, взятыми у ламы, да приговаривает на вороньем языке: «На юго-востоке отсюда сильно разболелся ханский сын. Никак поправиться не может. В носу того парня завелись две змеи, хотя и неядовитых, но больно зловредных. Если их выкурить, он сразу поправится. Есть верное средство: надо дать понюхать ханскому сыну конский жареный арбин, тогда змеи мигом выползут».
На другой день паренек-сирота отправился дальше. Шел о, н шел все время в сторону юго-востока и дошел до незнакомого селения. Подходит он к самой крайней юрте, а хозяйка как раз запирает дверь на замок. Паренек-сирота у нее и спрашивает:
— Куда вы так поздно собрались?
— Иду я к хану. Сегодня мой черед сидеть у постели больного ханского сына, — отвечает хозяйка.
— Долог был мой путь, несколько дней я ничего не ел, впустите в свою юрту, напоите чаем, дайте переночевать, — просит парень. — А там, глядишь, и помогу я ханскому сыну.
Впустила хозяйка паренька. Поставила перед ним чай да хлеб и побыстрей направилась к хану. Прибежала и говорит:
— Прибыл к нам из дальних мест молодой странник. Остановился на ночлег в моей юрте. Хвалился помочь вашему сыну.
Велел хан запрячь тройку лошадей и приказал верным слугам привезти того молодого странника.
Не успел паренек-сирота первого сна досмотреть, как налетели ханские слуги, подхватили его сонного под руки и привезли к хану.
— Есть ли способ вылечить моего сына? — спрашивает хан.
— Конечно, есть, — уверенно отвечает паренек.
— Вот и вылечи, не мешкая, — говорит хан.
— Выберите из табуна самого жирного коня, шерсть которого скатывалась три года, забейте его, снимите с него арбин, в юрте разведите большой огонь, а сына поднимите на крышу юрты, — распорядился паренек.
Хан махнул рукой, и слуги кинулись исполнять приказание.
Привели самого жирного коня, у которого арбин был в четыре пальца толщиной, забили его, сняли арбин, занесли в юрту. А потом развели посреди юрты большой огонь. Пока он разгорался, положили слуги ханского сына на носилки, подняли на крышу и стали держать над дымоходом вниз головой.
Придвинулся паренек-сирота поближе к огню, взял из деревянного корытца арбин, стал отрезать по маленькому кусочку и бросать в огонь.
Пошел по дымоходу запах паленого жира. Закашлялся, поперхнулся ханский сын, вдохнув этот запах, побагровел от натуги. И вдруг из правой ноздри выпала змея, угодила прямо в огонь и сгорела. А паренек-сирота все отрезает да отрезает кусочки арбина и в огонь кидает. Когда же в деревянном корытце осталось жира на донышке, из левой ноздри ханского сына выползла вторая змея и тоже в огонь угодила.
— Ну вот и закончилось наше лечение, — сказал паренек-сирота, утирая жирные руки.
А ханский сын, которого недавно подняли на крышу на носилках, встал на ноги и сам спустился с юрты.
Обрадовался хан выздоровлению сына. Пригласил избавителя за семьдесят занавесок, посадил на семь тюфяков, стал угощать его вином, табаком да разными яствами, просить стал:
— Не покидай нас, останься. Будешь младшим братом моему, сыну, будешь мне родным, как и он.
— Не могу я остаться, — отвечает паренек-сирота. — Хочу я обойти землю нашу, посмотреть хочу, как в других краях люди живут.
— Тогда проси у меня, чего душа желает, — говорит хан.
— Подари мне семь ярко-рыжих коней, гривы которых на одну сторону развеваются, а в придачу — тысячу золотых.
Хан на радостях отдал все, что просил паренек. А тот оседлал на другой день семерых ярко-рыжих коней, нагрузил на каждого еды на тридцать дней, положил себе за пазуху тысячу монет, сел на коня, остальных шестерых коней за поводья взял и отправился дальше.
Едет он себе да едет. Переночует в дороге, а с восходом солнца снова в путь.
Вот однажды увидел он человека, припавшего ухом к земле. Подъехал к нему и спрашивает:
— Зачем ты лежишь, припав ухом к земле?
— Прислушиваюсь, — отвечает человек.
— И что же ты слышишь?
— Слышу, как в нижнем замби свадьбу справляют, — говорит он, — вот уже седьмой день идет большое гулянье.
— А как тебя звать? — спрашивает паренек-сирота.
— Звать меня Чуткий На Ухо.
— Не пойдешь ли ты со мной? — вновь спрашивает паренек.
— Отчего не пойти, пойду, — согласился Чуткий-на-ухо.
Стали они друзьями, паренек-сирота дал своему спутнику одного из ярко-рыжих коней, и поскакали они дальше.
Ехали они, ехали, видят: сидит на дереве человек и меняет птицам хвосты — вороний приставляет сороке, а сорочий — вороне.
— Эй, друг, что ты делаешь? — крикнул паренек-сирота.
— Все называют меня Менялой, — отвечает странный человек, — вот я и сижу, занимаюсь своим прямым делом — меняю птицам хвосты.
— Будь нашим другом.
— Я не против, — согласился Меняла.
— Тогда поехали с нами, — сказал паренек-сирота, дал и ему одного из ярко-рыжих коней. Поскакали они дальше.
Ехали они, ехали, смотрят: человек горы переставляет. Подъезжают к нему.
— Кто ты такой и что здесь делаешь? — спрашивают.
— Меня называют Поднимающим-что-угодно, вот я и пробую свои силы, — был ответ.
— Мы хотим объехать вселенную, — говорят друзья. — Не присоединишься ли к нам?
— Давно мечтал друзей заиметь, — отвечает Поднимающий-что-угодно. И отправились они в путь вчетвером.
Ехали они, ехали, глядь: человек море выпивает в три глотка, потом процеживает воду сквозь зубы — целое озеро образуется, а когда снова выпивает это озеро в один глоток — только лужа остается.
— Кто ты такой и что у тебя за утроба бездонная? — спрашивают друзья.
— Меня называют Глотающим-сколько-влезет, вот я и испытываю свое умение.
— Пойдем с нами, — зовут друзья.
Не стал Глотающий-сколько-влезет отказываться, и отправились они дальше впятером.
Едут они, едут на ярко-рыжих конях; выходит им навстречу человек с натянутым луком. Все лесное он в лесу постреливает, все таежное в тайге побивает.
— Зачем ты это делаешь? — спрашивают друзья.
— Все называют меня Очень Метким, вот я и пробую свою меткость, — отвечает он.
— Ну и как, точно ли попадаешь в цель?
— Еще ни разу не промахнулся.
— Будь нам другом, пойдем с нами. Мы хотим обойти землю, — говорит паренек-сирота.
Согласился Очень Меткий, и отправились они дальше вшестером.
Едут они едут, вдруг видят: на дороге пыль заклубилась, а в облаке пыли человек несется вприпрыжку, да еще кнутом себя по ляжкам хлещет. Едва-едва нагнали друзья на своих быстрых конях этого человека и спрашивают:
— Зачем ты так бежишь?
— Все называют меня Быстрым-на-ногу. Вот я и испытываю свою быстроту, — отвечает человек.
— И как быстро ты бегаешь? — спрашивают друзья.
— Да немного опережаю коней, — говорит.
— Будь нашим товарищем.
Стало их семеро, поскакали они дальше. Скачут они, скачут. На ночь глядя спать ложатся, днем снова скачут. Съестные припасы кончаться стали, резвые кони уставать начали. А кругом ни одного аила не видно. Едут они полуголодные, кони под ними спотыкаются. Наконец город вдали показался. Подъехали путники поближе и решили заночевать на бугорке. Увидали их из ханского дворца, послали узнать: что за люди? Не успели друзья костер развести, чай вскипятить, как появились двое верховых. Все повыспросили верные слуги, обо всем разузнали и говорят хану:
— Это расположились на ночлег семеро странников, семеро молодых парней. У всех одинаковые кони ярко-рыжей масти. Собрались друзья объехать землю, а вооружен из них всего один человек, у остальных ни стрел, ни луков нет.
На другое утро прискакали ханские слуги и говорят:
— Хан-батюшка вас к себе зовет.
— За чем же дело стало? Рады повидаться с вашим ханом, — отвечают друзья. Сели они на своих коней и предстали пред ним.
Оглядел их хан и спрашивает:
— Согласны ли вы состязаться в скачках? Если да, то сколько всадников выставите со своей стороны?
— Кто же из наездников от скачек откажется? — отвечают парни. — Только мы знать желаем: какое расстояние предстоит одолеть? И хотим предупредить, что один из нас без коня обойдется.
— Одолеть предстоит расстояние одного дневного перехода, — говорит хан.
— Да что за скачки на такое маленькое расстояние?! — удивились друзья. — Давайте состязаться на расстояние суточного перехода.
На том и порешили. Скачки назначили на другой день, а на кон поставили тысячу.
Рано поутру стали все съезжаться к месту сбора всадников. Направился туда и Скорый-на-ногу. Идет себе пешком, не торопится, а хан взмахнул тем временем рукой — и скачки начались. Кинулся Скорый-на-ногу вдогонку, то и дело подхлестывая себя по ляжкам. Пробежал он расстояние дневного перехода, догнал коня, который рысил в хвосте. Прибавил ходу — стал обгонять всадников одного за другим. А потом оставил у себя за спиной и скакавшего впереди всех.
Вот так, подстегивая себя, несся Скорый-на-ногу. И такую пыль поднял, что кони всадников, скачущих следом, сбились с пути и совсем заблудились.
Когда прибыли ханские всадники, Скорый-на-ногу уже и отдышаться успел, и пыль с одежды отряхнуть.
Так хан проиграл спор и вынужден был на тысячу раскошелиться. Не понравилось это хану, решил он отыграться. Выставил со своей стороны силача, с лиственницу ростом. А на кон поставил две тысячи.
— Кто выйдет бороться с моим богатырем? — говорит. Семеро друзей отправили мериться силой Поднимающего-что-угодно.
Стали два силача сближаться, стали, как два быка, сходиться. Наконец сцепились руками, словно рогами. Начали ногами друг друга захлестывать. Когда сходились — еще солнце не вставало, когда вспотели — свечерело. Картофельное поле под ногами поединщиков стало мягким и рыхлым — хоть снова картошку сажай. Стал ханский силач терять силы. Наконец схватил его Поднимающий-что-угодно и ударил оземь.
Проиграл хан и этот заклад, но не успокоился. На следующее утро снова послал гонца к семерым друзьям. А на словах велел передать: «Если есть среди вас меткие стрелки из лука, то приходите завтра ко дворцу».
Не стали парни отказываться. Поспорили с ханом на четыре тысячи.
Много у хана подданных. Собрались они на стрельбище. Тогда хан и говорит мэргэнам, у которых в руках боевые луки:
— Ближе всего к вам будут дрова на санях. Стреляйте так, чтобы искру высечь из дров и зажечь их! За санями будет глыба величиной с быка. Стреляйте так, чтобы вдребезги разнести эту глыбу! За нею увидите камень величиной с барана. Раздробите его так, чтобы пылинки не осталось! Тогда откроется вам золотая игла. Пусть ваши стрелы пройдут сквозь игольное ушко, не задев его. За золотой иглой будет серебряная булавка. Срежете напрочь ее головку — и победа будет за вами.
Взялись за дело ханские мэргэны. Когда выстрелил лучший из них — вспыхнули дрова на санях, вдребезги разлетелась глыба с быка величиной, от камня с барана и пылинки не осталось, прошла стрела сквозь золотое игольное ушко, да не тронула серебряной булавочной головки.
Семеро друзей выставили со своей стороны Очень Меткого мэргэна. Выступил он вперед, натянул свой лук со словами: «Все преграды преодолей так, как хан велит», — и выстрелил.
Раздался звон наконечника с четырьмя отверстиями, занялись пламенем дрова на санях, разнесло в щепу глыбу с быка величиной, испепелило камень с барана. Прошла стрела сквозь ушко золотой иглы, как сквозь обруч, срезала серебряную булавочную головку так, словно ее напрочь срубили. Вспыхнуло оперение богатырской стрелы, и дымный след ушел в небо. Долго ждали собравшиеся, когда стрела возвратится обратно. Наконец просвистела она над их головами, вонзилась в холм и ушла глубоко под землю.
Проиграл хан и этот спор. Отдал дружным парням четыре тысячи золотых. Сложили они все деньги вместе, и стало у них восемь тысяч. Взял каждый себе по тысяче, а на восьмую решили пир горой устроить. «Еще, — говорят, — одну ночь переночуем здесь, а потом и в путь».
В это время прискакали два гонца и, не слезая с коней, прокричали:
— Хан-батюшка приглашает вас завтра пожаловать к нему во дворец.
Стали семеро друзей гадать, что бы это значило. А Самый Чуткий припал ухом к земле, прислушался и говорит:
— У хана баранов режут. Десять котлов архи перегнали. Арзу с хорзой приготовили. Семь блюд на хойморе поставили. А по краям каждого из семи блюд отравленное мясо положили.
— Не иначе как хотят убить нас, — догадались друзья.
Посоветовались они между собой и отправили Менялу к ханской юрте. Спустился Меняла через дымоход внутрь юрты, переставил на другие места блюда, которые стояли на хойморе и были отравлены, сам же вернулся назад незамеченным.
На другой день друзья как ни в чем не бывало отправились к хану. Приходят, а там народу видимо-невидимо. Заняли друзья свои почетные места. Поднялся хан и говорит:
— Ешьте, пейте, дорогие гости! Угощайтесь на здоровье!
Принялись семеро друзей за еду. Глядя на них, и остальные гости стали закусывать. Съели по кусочку мяса из отравленных блюд самые важные сановники, перед которыми эти кушанья оказались по воле Менялы, и повалились замертво.
А семеро друзей все едят да нахваливают жирное мясо. Наелись досыта и пошли со двора.
Разгневанный хан призвал тех, кто расставлял блюда на хойморе, призвал поваров и приказал снести им головы.
Тем временем пришли семеро друзей к своему костру и говорят между собою: «Куда пойдешь на ночь глядя? Давайте переночуем здесь в последний раз, а утром пораньше отправимся в путь-дорогу». Стали они спать укладываться, стали гадать: «Не задумал ли хан против нас чего-нибудь худшего?» Припал Чуткий-на-ухо к земле, послушал-послушал и говорит:
— Хан готовит свое войско, хочет расправиться с нами. Шестьсот всадников нападут на нас на ранней зорьке. Никто в ханском стане спать не ложится, воины стрелы перебирают, сабли точат.
— Да неужто нам не одолеть их?! — возмутился Поднимающий-что-угодно. — Если они вздумают напасть на нас, я возьму самую большую гору и накрою ею ханское воинство.
— Зачем тебе утруждать себя? — вступил в разговор Очень Меткий стрелок. — Если они нападут, моя стрела с огненным оперением превратит их всех в пыль и пепел. Давайте вздремнем, а когда они явятся, разбудите меня.
— Как только враг приблизится, — говорит Глотающий-сколько-влезет, — я проглочу соседнее море и выплесну на войско и на этот негостеприимный край. Всех потоплю: и всадников, и коней, и праведников, и чертей!
— Нет, — сказал паренек-сирота, — люди ни в чем не виноваты. Если же мы обидим невинных, то поднимется весь народ — и тогда нам самим несдобровать. Хорошо бы стереть с лица земли ханский дворец, не затронув остальных юрт.
— Будь по-твоему! — говорит Глотающий-сколько-влезет. — Только отойдите в сторонку!
Оседлали друзья своих ярко-рыжих коней, поставили их на бугре возле костра, погрузили в торока поклажу, сами рядом встали, ждут.
Подошел к морскому берегу Глотающий-сколько-влезет, так жадно припал к воде, что всколебалось море, волнами заходило. А потом повернулся в сторону дворца, брызнул водой изо рта — небывалый ливень сделался, реки из берегов вышли. Подхватил стремительный поток выбежавших на улицу ханских сановников вместе с самим ханом и унес в открытое море. Вскоре и ханский дворец не выдержал, развалился на глазах, и понесло его со всеми изгородями, амбарами, кладовыми и темницами на другой край света да на дно морское. А на том месте, где прежде дворец стоял, озеро осталось.
Сели семеро друзей на своих ярко-рыжих коней и поскакали на юго-восток. Ехали, ехали, наконец добрались до желтого моря, и увидели сидящего на берегу ламу.
— Ламбагай, — обратились они почтительно к набожному человеку, — что вы тут делаете в одиночестве?
Перестал лама читать молитву, посмотрел пристально на семерых друзей и говорит:
— Я занят созерцанием. А откуда вы, молодцы, едете и куда путь держите?
— Мы хотим обойти матушку-землю, — отвечают друзья. — Однако мы совершили один большой грех: мы потопили в морской пучине хана северо-западной стороны и всех его сановников. Ламбагай, помоги нам искупить свой грех.
— Это можно, — сказал лама. Раскинул он гадальные косточки, долго священнодействовал над ними, а потом говорит:
— Грех ваш, молодцы, действительно велик. Уж больно большой вред вы нанесли родичам северо-западной стороны.
— Как же нам искупить его? — спрашивают друзья. Стал лама снова гадать на косточках; гадал, гадал и говорит:
— Скорее снимайте с себя одежды, сжигайте их, а сами нагишом бросайтесь в море. Утопший очистится от всех грехов.
Разделись семеро друзей, сложили одежду в общую кучу, сняли с коней седла и поклажу, положили поверх одежды, принесли дров и запалили большой костер. Потом взялись крепко за руки и с разбегу кинулись в морскую пучину.
Через некоторое время взмыли семеро друзей с середины моря под вечереющее небо и превратились в семь звезд Большой Медведицы. Так давно это было, что семеро друзей постареть успели и называют их теперь Семью Старцами.
А лама, глядя на чудесное превращение, позавидовал. «Надо же, — думает, — большие грешники на небо попали, а я, праведник, годами сидящий за молитвами, что-то мешкаю. Брошусь-ка я тоже в море. Меня, однако, ждет более достойное и высокое перерождение». Снял он с себя одежду, положил поверх свою желтую книгу и тоже сжег. Сам с разбегу в море бросился.
Через малое время вылетел из моря турпан. Голова у него была белая, а перо черное с красноватым отливом. Это оттого, что у ламы волосы были седые, а дэгэл — красный.